Praha. Genius loci

.

Пражское подземелье
Люблю прикасаться к вещам руками, а не мыслями. Подземелье Праги по сравнению с тем, что можно увидеть, например, в Париже, небольшое и не связанное. Здесь много мелких интересных объектов, которые радуют душу, но никаких рекордов ожидать не надо. То есть, в подземелье вы касаетесь проходов под домами. Это как молитвы улетают к Богу, а все тягостные и трагические ощущения, та атмосфера произведений Кафки и Климы, оседают внизу, где накапливаются, как радон. Я смотрю на это не как на некоторую аллегорию, а как на наблюдения, на реальность. Когда где-нибудь в канале устраняю кирпичи или упавшие камни, через осязание меня достигает бездонная доля человеческой участи. В тот момент я это не очень осознаю, и только вечером дома, в покое знаю, что нечто пережил. Это литература без слов, музыка источников.

Я много размышлял о городе как об огромной матрице структуральной графики, которая впечатывается в нас под тяжестью жизни. Она очень глубоко, по-разному окрашена, о ней знает удивительно много людей. Представляю себе ее как Помпеи. Если в городе убрать все здания с поверхности и выкопать то, что под ними, то получим какую-то систему ям и фундаментов, которая похожа и непохожа на нынешний город, и точно ближе к архаической мысли, о которой идет речь.


Исторический подвал пражского дома
Не везде встретим такой город под городом. Прага в этом смысле уникальна. Это связано, в первую очередь, с мельниками. Им требуется разделение поверхности, водяной столб, поэтому они ставили плотины. За плотинами скапливались отложения, которые заполняли русло реки. Это вызывало все более разрушительные наводнения, а город защищался насыпями, а позже и набережными. На Старом Месте слой навезенной земли имеет среднее значение 3-4 м, но не являются исключением места, где фундаменты романских домов лежат на глубине 6 м под нынешним уровнем мостовой. Первые этажи домов превратились в подвалы, город проваливается и наслаивается.

Каждую местность и отдельно город можно рассматривать как сеть с бусинками. Бусинки - отличительные места: костелы, броды, постоялые дворы. Сеть - отношения между бусинками. Бусинки свое место не меняют - каменный престол, на который были возведены первые Пршемысловцы, расположен в паре десятков метров от места, где президент республики давал присягу. Меняется сама сеть. Таким образом, город - это система бусинок и много сетей, положенных одна на другую, достигающих не менее 25 тысяч лет вглубь прошлого. С того времени возможно реконструировать первые пражские сети до культуры палеолита. В современных сетях Праги важно то, что на каждой из них встречаем свою разновидность людей

Палладиум земли чешской.

Самые важные части сети называю хребтами. Главным хребтом Праги является дорога св. Вацлава, которую внутри крепостных стен также называют Королевской. Она соединяет два важных места: могилу св. Вацлава на Пражском граде и место в Старом Болеславе, где хранится «Палладиум земли Чешской». Святовацлавская дорога проходила в Либени по дамбе на старом озере. Позже здесь появилась улица Na Hrazi (На дамбе, на плотине), а паломничество за вечностью, зачарованной в землю ногами тысяч паломников, нашло свое выражение в сочинении Будниковой и Грабаловой. Дамба Вечности лежит на середине пути между Землей и Солнцем.

В древней Греции палладиумом была фигурка богини Афины Паллады, которая, считалось, что охраняет от врагов Грецию и прежде всего Афины. Происхождение чешского Палладиума ярко описывает барочная легенда. Когда св. Мефодий покрестил княжну Людмилу, то передал ей византийскую иконку, написанную на деревянной доске. Людмила с ней никогда не расставалась, молилась ей и когда враги душили ее шарфом. После ее смерти иконку носил на груди в память о бабушке князь Вацлав, и тогда, когда спешил на утреннее богослужение в костеле в Старом Болеславе, а его поджидали заклятые враги. Ударом меча заставили молчать святого, но верный слуга Подивен отомстил им. Враги прибывали, Подивен взял иконку и поспешил в лес. Скрыться ему не удалось, но иконку он затолкал под корни дерева и побежал дальше. Подивена настигли, повесили на дереве, но иконку не нашли.

Спустя несколько лет иконку нашел пахарь, принес домой, но иконка вернулась на прежнее место. Тогда он прибил ее на дерево, и люди стали приходить молиться, построили часовню, а потом и костел. Когда костел сожгли гуситы, один набожный человек собрал пепел и вложил его в позолоченный рельеф. Так появился Палладиум Чешской земли, к которому совершали паломничество тысячи людей, и как только на границах появлялось чужое войско, так шли просить и молиться в Болеслав к Палладиуму. Не всегда это помогало, но не забываем, что иконка прошла через руки святых, что, как Черная мадонна, показалась из земли. Это один полюс Святовацлавской дороги.

Что касается могилы святого в костеле св. Вита, то вспомним о Солнце, заходящем в день летнего солнцестояния на месте алтаря костела св. Вита - возможно, переодетого божества Свантовита.

Нужно еще проанализировать образ св. Иржи, Георгия, того, который открывает Небо, а потом Землю и который отождествляется с Солнцем, победившим дракона тьмы и зимы. Георгий, Иржи, солнечный герой, и расположение монастыря св. Иржи в непосредственной близости от костела св. Вита и каменного престола дорисовывает солярное значение места паломничества.

Кроме того в костел св. Иржи входили так же, как и мы сейчас, как зерно, уничтожающее само себя, чтобы снова взойти. За входом в костел сначала нужно было спуститься в подземную крипту, во тьму, в пропасть, а потом подняться снова наверх, с темнотой за спиной и светом перед собой.

В конце 9 - начале 10 века десять-пятнадцать славянских деревень и поселений, расположенных в пражской котловине, постепенно начали образовывать обширную заселенную равнину, центром которой, вероятно, был рынок на месте нынешней Малостранской площади. Обрывистый и относительно узкий отрог Пражского града до конца 875 года был, вероятно, единсвенной почти незаселенной пражской возвышенностью.


План Праги первой половины 14 века

Прага выросла из целого субстрата романских поселений Центральной Чехии. Страна тогда состояла из двух центральных областей, и в конце первого тысячелетия даже казалось, что культурным центром Чехии станет Колин, а столицей - Коуржим. Однако Прага лежала на перекрестке торговых путей и на старинной трассе, которую называли Влтавой. Она выросла благодаря лучшим контактам с Европой и взяла себе главное положение.

Если кто-то хочет заглянуть в лицо тому времени, может посмотреть на коуржимских львов в Пражском лапидариуме (археологическом музее) или в сумерках костела св. Вавржинца на Вышеграде поразмышляет о Солнце, открывающем землю весной.


Исторический вид на Прагу

Если мы соединим алтари пражских романских костелов, как например, базилика св. Вита и ротонды св. Лонгина и св. Кржижа (Креста), то получим летнюю линию солнцестояния, ссылающуюся на древние астрономически ориентированные «языческие» святилища.

Зимняя линия солнцестояния связывает романские костелы в Хабрах, Богницах, Шарке, Нижнем Либоче и Ржепах. Сами костелы при этом ориентированы по-христиански, т.е. от востока к западу (чтобы входя в костел на утреннюю мессу, тьму оставляли за собой). Мы здесь несомненно можем говорить о взаимопроникновении языческого и христианского, но хочется сказать другое. В Праге звезды очень близко.

Следующее скрытое чудо Праги - космическое измерение ее существа, о котором напоминают Орлой, И. Кеплер, Дж. Бруно (который ходил по Пражскому граду и говорил, что звезды мудрее людей), Тихо Браге, фрески Вальдштейновского дворца, положение Карлова моста, предания. Это космическое измерение мы сейчас воспринимает несколько романтически и психоделически. Доисторическая и средневековая концепция геометрического плана местности, связанного с небесными телами, вероятно, означала нечто иное, попытку перенести космический порядок на землю. Порядок означал не убивать себя в избыточных боях и не видеть, как дети умирают от голода на склоне зимы, когда Солнце запаздывает.

Костел Девы Марии под цепью

Романская и готическая Прага
У всех романских построек и у многих готических мест есть особый вид памяти, которые еще не опирается на буквы, написанные в книгах. Они заряжены событиями, в то время как более поздние ренессансные и барочные постройки - красотой, декорациями и информацией. В то время Прага выросла из четырех исторических городов: Старого и Нового Места, Малой Страны и поздних Градчан с Градом.

Костелы того времени - часть сумрачных «пещерных» святилищ, где человек один нисходит в свой внутренний мир для индивидуального спасения. В барокко в хорошо осветленном костеле, полном людей, он будет выходить из себя и стремиться к спасению своей общины. Готика сочетает в себе размер человеческого тела и космос сотворенной вселенной. Когда люди восклицают, как Прага красива, хочется ответить: «Вы видите красоту построек, а я чувствую страх прошлых времен. То, что производит на вас впечатление - это эстетично, но здесь чудо стучит в двери ужаса. Не упрощайте ее речами о красоте! Она - много больше, и как только почувствуете весь ее смысл, страдания, войны, бедствия, вам захочется прыгнуть с Карлова моста в руки святого Яна Непомуцкого».

Барочная Прага
Ренессанс в Праге длился недолго (около 1540-1610 гг.) и оставил после себя немного видимых следов на постройках. Средневековье жило в цикличном времени и в повторениях. Новое время расширяется в неизвестные области мира и духа. В ренессансе положены основы чего-то очень современного, но и, возможно, губительного для себя. Современные течения, направляющиеся к 20 веку, были остановлены Тридцатилетней войной, в которой Центральная Европа потеряла около половины населения. Потребовалось еще сто лет, чтобы пострадавшие страны оправились.


Бржевновский монастырь

Барокко - реакция на рациональность ренессанса, попытка забвения вымышленной и реальной вины ереси и реформации. Это период великолепных построек, выполненных в совершенной технике итальянских мастеров, но прочувствованной по-чешски. Барокко является руководством и для нашего времени, потому что садами и часовенками в лесах смогло освятить наш край, соединить его архаичную и культурную душу. Кроме того может быть попыткой Европы будущего, потому что сочетает международный стиль с местным чувствованием.

Арне Новак в «Барочной Праге» (1915) пишет: «Genius loci состоит из материи наших мыслей и сердца, является духовной реальностью, но его видимое воплощение - город. Прага, однака, входит в число таковых городов с великим прошлым, у врат которого сидят несколько несколько гениев разного возраста и воли; так что если предадим себя одному, от нас отвернутся остальные, потому что они не понимают друг друга. Но можно любить город, так что в каждом периоде доверимся иному гению, чем умножим свою жизнь! Мудро было бы сосредоточенно и покорно отдаться уединенным разговорам с теми разными genius loci, которые господствуют в Праге. Понимание Праги в ее художественной культурной сущности означает почти столько же, как понимать и служить ее барочному genius loci.»


Костел св. Микулаша на Малостранской площади

Если чешская душа одновременно готическая и барочная, то она комплементарная. Микулаш - храм дня, Вит - храм ночи, для Парлержа - храм-мистерия, для иезуитов - Theatrum Mundi. Вит звучит как грегорианский хорал, Микулаш - как симфония. Вит - карта вселенной, Микулаш план не чешской души, но чешской толпы. Его барочные скульптуры пусты, как телевизионная программа, поэтому на них каждый смотрит. Он не основан на игре света, волны контролируют пространство - хорошая работа осветителя. Архитектура Микулаша удерживает людей точно между небом и землей. Он предназначен для фарцовщиков, людей с рынка, указывает им, какую роль в мире они могут играть. Вит претенциозный, он требует святого. Микулаш хочет всего лишь участия в вере, он для каждого. Парлерж один преклоняет колени в храме, вокруг Динценгофера теснятся толпы.

Современный период
Его строительную и урбанистическую историю хорошо знаем, но его дух ускользает, потому что он близко и создан из слишком многих течений. Город переливается за крепостные стены и быстро развивается. Народ с определенным опозданием копирует события в Германии и осознает сам себя. Однако, являясь частью Австро-венгерской монархии. Не может выставлять напоказ свои войска, поэтому выставляет науку и искусство. Это период национальных музеев и театров. Строительства Валгаллы-Славина. И национальные споры - патриоты любят свое отечество, а националисты хотят доказать, что их родина лучше отечества других народов.


Национальный театр

В конце столетия всюду в городах строятся школы как самые роскошные здания. Ангелы уже не летают по Праге. Genius loci - коллективная сущность, возникает там, где старые мертвые уживаются с новыми мертвыми. В 19 и 20 вв. это становится чем дальше, тем труднее. Это не только из-за многократно выросшего напряжения между чехами, немцами и евреями, но и трудно преодолимыми разрывами внутри самих общин.

Чешские атеисты далеки от чешских католиков, но и внутри еврейской общины существует малозаметное извне напряжение между бедным хасидским течением и светской буржуазией. Немцы традиционно разделены на течения, существующие от периода князей - имперскиое и австрийское.

Туристическая Прага
В девять часов утра после завтрака в отеле взрывается туристическая бомба, и город внезапно заполняется. Genius loci - волна, которая с раннего утра, и в дождь, поднимается к поверхности города, но туфли туристов ее снова затаптывают глубоко в мостовую, а мы со сдерживаемой злостью думаем: «Это уже не наш город». Чешская жизнь все больше перемещается на окраины из дорогого и ненадежного центра. Еще недавно городские районы были довеском исторического центра. Сейчас стали самостоятельными. Если город где-то живой и чешский, так это на Жижкове в тех местах, где из одной пивной видите другую и где самой распространенный вид торговли - ломбард, где единственная реклама - вывеска.

Вышеград
Покрытая мхом скала над рекой, на которой городище примерно 25 века до н.э. Заброшенная крепость с руинами нескольких пред-романских и романских святилищ. Самые ценные постройки скрыты в земле. Вышеград - место мифов, в то время как Пражский град - место власти и истории. За Град живут и умирают, о Вышеграде поют и рассказывают предания. Привидения из легенд на Граде связаны со святыми и политиками. Вышеградские чудовища просто прут в мир, гоняют девочек и ухмыляются сторожу костела.





Вышеград - место как из саги, и хотя о нем говорят, что он стоит в начале чешской истории, он на удивление мало чешский. Он касается не славного прошлого этого народа, а героической славы. У него слишком превышен заряд, чтобы он позволил опутать себя национальными рамками. Он трижды играл главную роль при формировании чешского народа. Первый раз в самом начале его истории, второй раз во время национального возрождения (даже идея достроить кафедральный собор св. Вита родился здесь, без Вышеграда и Град не был бы совершенным), и в третий раз - когда из Вышеграда 17 ноября 1989 года вышла бархатная процессия.

Пражский град


Пражский град с Малостранской башни Карлова моста

Прямоугольное городище с 9 века, лежащее в центральной части нынешнего Града, вероятно, бывало культовым участком, потому что его укрепление было скорее символическим. Где-то на территории площади Иржи, вероятно, близко к кафедральному собору, стоял каменный престол, подобный коронационным камням (Kings stone) английских королей. На нем по старому ритуалу, следы которого можно найти на территории между Шотландией и Ираном, короновали будущего короля. Обряд напоминал свадьбу, когда правитель посредством камня, т.е. земли, соединялся с давней, постоянно присутствующей силой власти. Она здесь пребывает уже тысячу лет и ни одному человеку не принадлежит постоянно.


Градчаны и Мала Страна

Град доныне сильное, даже безжалостное место. Могло бы быть страшно, но к счастью, Град - много пространств в одном. Из Владиславского зала заглянем к могиле отшельника Прокопа. В трифории ясным челом и улыбкой Будды сияют Карл IV и Петр Парлерж. Скульптурные водостоки отгоняют зло. Утешающий ангел на одной из красивейших пражских скульптур (на внешней стороне кафедрального храма) поддерживает голову утомленного Яна из Непомука. Так мы осторожно любим Град и недоверчиво им гордимся.

Св. Вацлав на Вацлавской площади

Начиная с «весны народов» в 1848 году, здесь происходили все судьбоносные повороты современной чешской истории. Это единственная большая пражская площадь без костела, о ней не написан ни один путеводитель. Площадь видела приезд Президента Освободителя и венки у гроба Эммы Дестин. Здесь ликовал Гагарин, кланялся Далай лама и американский президент звонил в колокол свободы. Здесь живой факел Палаха дополнил бронзовый факел Гуса на Староместской площади. По Вацлавской площади должен пройти каждый пражанин и каждый селянин, чтобы здесь обновил отношение к большому миру проблематичного Прогресса и не менее двойственному сердцу Народа. Сюда приходят спонтанно, не на экскурсию, а жить. Чем меньше о площади пишут в монографиях, тем больше в газетах. Это характерное пространство современного периода - индивидуалистическое и десакрализованное. Здешние здания более пропагандируют сами себя, чем участвуют в создании общего мира. На нем стоит Музей, который больше «национальный», чем «музей», и святой, который более чешский, чем католический.


Национальный музей

Современный период постоянного возрождения народа требует пространства, которое хоть и старое, но не слишком выразительное. Место, где у слабого, но живого будущего, нет конкуренции в лице можного прошлого. Новое время всегда желает отделиться и быть самим собой. Этим оно получает силу, а расплачивается утратой того доброго, что предлагают традиции. Старый город живет в циклическом времени, и его улицы закручены, как извилины мозга. Время прогресса прямолинейно, как авеню. Сама форма площади и ее направление от прошлого (Мустек) к вершинам Музея указывает на принадлежность к новому времени.

Характерной чертой площади, а возможно, условием ее функциональности, является отсутсвие genius loci. Вацлавская площадь не является местом истории, медитации, тихой задумчивости. Здесь в шуме реализуется то, что задумывалось в другом месте. Урбанистически это центр города, по-человечески - посредственность. Является медиумом, посредником к делам, которые возникали в других местах, будь то местом молитвы или действий. Здесь вспоминаем только живые события, здесь живем. Селянин приходит сюда не смотреть на скульптуры и здания, а вдыхать воздух столицы. Если Прага столица, то ей она является именно на Вацлавской площади.



Это место прихода, идет ли речь о демократии, или о мафии и наркотиках. Это место теперь мало кто любит, но оно должно быть и должно дополнять таинственную Прагу. Это инкубатор будущих свобод и будущих несправедливостей, и было бы еще хуже, если бы за нынешними деяниями не следил святой Вацлав, хотя здесь он более правитель, чем святой.

Карл IV поместил корону чешских королей на череп св. Вацлава. Этим он подчеркнул, что Вацлав всего лишь предоставляет власть королю или правителю. Проводить демонстрации под скульптурой св. Вацлава означает просить, чтобы вас услышал истинный король земли чешской. Стоять здесь в задумчивости - это молиться Королю. Высокопоставленный сотрудник одного из банков сказал: «Это место всегда будет нас интересовать, потому что, кто владеет Вацлаваком, тот владеет страной!».

Это место, где то танцуют, то вешают. Часть сущности чешской истории заключается в том, как делали крышу на Тынском костеле. В 1437 году члены городского самоуправления заказали древесину для строительства крыши храма, но позже ее использовали для виселицы Яна Рогача из Дубы. Т.к. виселица - временная конструкция, то ее разобрали и собирались переделать на танцевальный зал для праздничного пиршества короля Ладислава Погробека. Однако король умер, и спустя 20 лет из этой древесины сделали крышу главного храма Старого Места.


Казнь 27 чешских панов на Староместской площади в 1621 году

Пространство площади включает в себя характерный чешский раскол - в один период здесь стоит католическая Марианская колонна, в другую - памятник Гусу. Тынский храм хотя и освящен в честь Девы Марии, но несколько раз становился главным лютеранским костелом, когда Дева Мария была убрана на боковой алтарь. У алтаря похоронен направленный против католичества Ян Рокицан (1471), Иржи из Подебрад хотя и, как положено, похоронен в костеле св. Вита, но сосуд с его внутренними органами был перенесен к могиле Рокицана. На тимпане храма стояли Чаша и Мария. Костел, а с ним и площадь попеременно немецкий и чешский.


Староместская площадь с Марианской колонной. 1790

В истории каждого места есть противоречия и их преодоление. Бывает конструктивнее смотреть людей, политические партии и события скорее с точки зрения, которая объединяет. На Староместской площади, и часто во всей Праге, сталкиваемся не с постепенным изменением значимости, а с внезапными провалами, радикальными ситуациями. Здесь постоянно присутствует напряжение между противоположными возможностями. Здесь мы не знаем, будем ли королями или заключенными, в молодости католиками, в старости - чашниками, утром коммунистами, вечером капиталистами. Из сатанистов здесь могут стать святые, а священники (как некий Вацлав, тынский последователь Яна Подушки в 20е годы 16 века) могут вырезать кресты из требника, чтобы не возмущались верующие. Это происходит во всем мире, но в Праге часто и регулярно.

Если Чехия в центре Европы, а Староместская площадь - центр Праги, то она и в центре Европы.

Владек Штибер